— Священный огонь?

— Да, все еретики были сожжены на костре…

— Все!?

— Именно…

Бахут продолжил что-то говорить, но Эверс уже его не слушал. В Моховниках оставались женщины и дети… что же выходит? Эти звери убили их всех?

— Кто вы такие?

Похоже, здоровяк так увлекся, что не сразу понял вопроса.

— Кто вы такие!? Что бы убивать невинных…

— Не повышай голос! — прошипел Бахут, — Святая инквизиция была основана указом Архиепископа Анджелия, дабы бороться с тьмой, распространяющейся по нашим землям. Мы не раз сталкивались с тем, что люди не прислушиваются к словам священнослужителей, тем самым способствуя распространению ереси в землях Эланда!

Бахут возвел очи горя и продолжил печальным голосом.

— Как не прискорбно, но теперь приходится действовать другими методами. Там в Моховниках они все поддались Тьме, и ты этому способствовал! Облегчи свою душу, скажи мне, где ведьма! К обеду здесь будет мой отряд, а с Арвеста движется отец Аврилий со своими людьми. Ей все равно не скрыться, а тебе еще можно спасти душу.

— Я не знаю где Марта, но если бы и знал, то такому как ты все равно бы не сказал! — взорвался Эверс перед глазами которого стояло лицо молодого Селми.

Инквизитор тяжело вздохнул и осенил себя знаком Спасителя. Затем он запустил руку под рясу и вынул на свет увесистый цеп.

— Я скорблю… твоя душа черна, как и это небо. Однако, я обещаю тебе, что сделаю все, что в моих силах, что бы очистить ее. Вставай Эверс Феристан, ты арестован!

Парень вздохнул и начал медленно подниматься с земли, когда Бахут неожиданно застонал. Он согнулся пополам, из его рта и ушей хлынула кровь, тут же смешавшаяся с дождевой водой. Рухнув на колени, инквизитор упал лицом вниз и застыл. Все произошло так быстро, что Эверс ни чего не понял.

В одной из многих расщелин появилась Марта. Она опиралась плечом на стену, с трудом передвигая ногами.

— Опять ты мне все карты смешал! Вновь я тебя пожалела…

Пока спасительница приходила в себя после отката, то вкратце рассказала, что очнулась она совершенно одна, а когда услышала топот, то сразу спряталась в расщелине. Из нее ей сразу стало видно, что следом за Эверсом идет кто-то еще. Остальное парень видел сам.

Какое-то время ведьма рылась в тех вещах, что принес ее друг из деревни, а затем сказала.

— Теперь слушай меня внимательно. Забирай все свое и беги на Север вдоль гор. Ни в коем случае не заходи в селения. Пропитание умеешь добывать? Впрочем, неважно, жить захочешь, научишься. Как только начнутся холмы, свернешь на восток. Иди в Нарн, там укроешься от погони, если таковая будет.

— А ты!?

— Я сама справлюсь, я кое-чего оставила в деревне, заберу и сразу ноги в руки.

— Я тебя дождусь…

— Нет! Ты слышал, что сказал этот? — женщина пнула Бахута, валявшегося в луже крови, — скоро тут будет куча таких же, тебе надо уходить, а я… я не могу оставить книгу, лучше сама сдохну.

Книга! Эверс застонал, как же он забыл о книге в стоге сена, ведь видел же, как Марта прятала ее!

— Все, беги!

— Нет, я…

— Слушай меня, мальчик! Бахут был прав, у меня нет шансов, а у тебя есть! Я ведьма и на меня уже открыта охота по всем правилам.

— А чем я лучше? Я переступил через все учения о Спасителе, я предал все, чему меня учил наставник, я…

— Заткнись, дурак! Не знаю, чему вас там учили, но в разговоре с Бахутом ты сам ответил на вопрос, почему так, а не иначе! Помнишь наш вчерашний разговор? Ты в первую очередь желал помочь людям, и лишь во вторую задумывался о том, как этого достичь. Все же твои, так называемые братья делают то, что вбили в их голову, полагая, что это спасает людей. Со временем ты поймешь, как сильно отличаются эти две вещи. Теперь беги!

Эверс хотел что-то возразить, но ведьма толкнула его так, что тот свалился прямо в лужу.

— Не заставляй меня думать, что я зря спасла тебя…

Парню ни чего не оставалось, как собрать свои вещи, нацепить мокрую куртку и кинуться прочь. Прочь из этого места. Прочь от своей прошлой жизни. Мимо погоста с его проклятыми зомби, мимо горных вершин, туда, где вздымаются гигантские деревья. Туда, откуда не выдают беглецов. В Нарн.

Итог

— Я хочу его видеть.

Послушник поклонился и вышел из кельи.

Архиепископ Анджелий сидел за своим столом. Время было позднее, но он еще работал. Кругом валялись свитки и священные писания. На углу стола стояла массивная чернильница, рядом с которой лежало несколько истертых перьев. Посреди всего этого беспорядка покоилась небольшая книга в твердом переплете из выбеленной кожи. Ее Архиепископ перечитал не один десяток раз, но и теперь оставалось многое непонятным.

Двери открылись и в помещение внесли носилки, на которых задыхался от кашля инквизитор первого ранга Бахут.

— Как ты себя чувствуешь, сын мой?

— Вера моя крепка как никогда, ваше преосвященство.

— Я рад слышать это. Теперь я хочу знать все, что произошло в горах.

С тех памятных событий прошло больше месяца. Отряд, прибывший к обеду, не застал отца Бахута в деревне. Нашли его полумертвого к вечеру недалеко от погоста, среди скал. Все, что он смог прохрипеть: «Хлев… ищите в хлеву…»

Воины перерыли все, и в результате обнаружили в стоге сена неприметную книжицу в белом переплете. Ведьму так и не поймали, как в прочем и еретика Эверса, преступившего все мыслимые законы Церкви.

Бахут начал пересказывать свой разговор с еретиком, а так же диалог, который завязался между Эверсом и Мартой после его «ранения». Святой отец постоянно сбивался на сухой грудной кашель, но Анджелий терпеливо выслушал все до конца.

— Так ли это было?

— Слово в слово, ваше преосвященство.

— Хорошо, сын мой, твои старания вознаградятся по заслугам.

Когда инквизитора унесли, Архиепископ вновь открыл книгу ведьмы, но в этот раз на самой последней странице. Почерк был кривой, а сам текст сбивчивым, словно писались эти строчки в крайней спешке. Анджелий устало потер лоб и принялся, в который уже раз, перечитывать послание Марты.

Анджелий закрыл книгу и задумался. Все было предельно понятно. Архиепископ умел размышлять и допускать вольности в суждениях. Именно благодаря этому он и стал тем, кем являлся сейчас.

Ее вывод на счет того, что справиться с зомби могут только «темные», лишь подтвердил подозрения многих священников высших чинов. Мысль же о том, что в людях изначально заложено нечто — звучала настоящей крамолой… но и здесь приходилось признать, что написанное могло быть правдой. Ведь инквизиции удалось остановить заразу… а они «работали» с живыми людьми…

Ведьма во многом была права, она подметила то, что многие просто пропускали мимо, не придавая этому значения. Скрупулезность и упорство в ее изысках восхищало, и Анджелий не боялся себе в этом признаться. Однако в выводе, подводящем черту под всем трудом Марты, было нечто, что настораживало. Нечто, такое, от чего по спине Архиепископа пробегал мороз.